В преддверии празднования 270-летней годовщины основания Петропавловска-Камчатского и 200-летия со дня рождения военного губернатора Камчатки Василия Степановича Завойко обратимся к ветхим документам той поры, хранящимся в фондах Российского государственного исторического архива Дальнего Востока (РГИА ДВ), и еще раз вчитаемся в те пожелтевшие страницы, на которых отразились славные события в истории Камчатки — отражение нападения на Петропавловский порт соединенной англо-французской эскадры в августе 1854 г.
Выявленные в архивных фондах (Ф. 6 — Приморское областное правление, Ф. 1009 — Камчатская духовная консистория, Ф. 1053 — Камчатский окружной стряпчий и др.) материалы состоят из рапортов и донесений непосредственных свидетелей тех событий за 1854-1855 гг., переписки духовного ведомства об учреждении с 1858 г. ежегодного крестного хода из Петропавловского собора на Никольскую гору, о награждении в память войны 1854-1856 гг. медалями, золотыми и бронзовыми наперсными крестами отличившихся священнослужителей, а также делопроизводственной переписки за 1902-1910 гг. об увековечении памяти героических событий и награждении оставшихся в живых участников Петропавловского боя или их прямых родственников.
Общеизвестны первое воззвание Камчатского военного губернатора В. С. Завойко к обывателям Камчатской области от 20 июля 1854 г., рапорт генерал-губернатору Восточной Сибири от 7 сентября 1854 г., второе воззвание от 15 ноября 1854 г. и предписание Якутскому духовному правлению от 1 февраля 1855 г., в которых были даны подробное описание событий, оценка доблести защитников порта и призыв населения к дальнейшей борьбе с врагом (1, с. 43; 2, с. 242-243; 3, с. 11; 4, с. 345).
Вместе с тем, заслуживает внимания и другой, менее известный, но не менее яркий и подробный документ — рапорт Камчатского окружного стряпчего Говорова министру юстиции, написанный им 6 сентября 1854 г., через полторы недели после ухода вражеской эскадры (5, с. 9-11об.). Цитируя очевидца, воссоздадим картину событий, происшедших 17-27 августа 1854 г. в Петро-павловском порту. Согласно рапорту окружного стряпчего, 17 августа в Авачинский залив вошел трехмачтовый пароход под американским флагом и, пройдя на достаточном расстоянии от радиуса действия нашей береговой артиллерии, скрылся в море. На следующий день в залив вошла англо-французская эскадра, состоявшая из трех английских (54-пушечного фрегата «Президент» под контр-адмиральским флагом, 44-пушечного фрегата «Пик» и уже известного трехмачтового парохода, но без американского флага) и трех французских судов (60-пушечного фрегата «Форт» под контр-адмиральским флагом, 32-пушечного фрегата «Эвридис» и 18-пушечного брига «Облигадо»). Эскадра приблизилась к порту и открыла огонь, однако наши батареи меткими ответными выстрелами заставили ее отойти в западную часть залива.
Через два дня, 20 августа, вновь началась бомбардировка порта, но с еще большим ожесточением. При этом многие прибрежные батареи были уничтожены, что дало врагу возможность высадить десант на одну из батарей в районе городского кладбища. Враг уничтожил оставшиеся пушки, сломав прицелы и лафеты. «...Однако ж недолго неприятели торжествовали на сухом берегу, явились к ним наши стрелковые партии и с берега их прогнали, оставив только одних убитых...
...24 августа неприятель опять громил порт еще более, нежели в первые два раза, сбил наши две батареи, два орудия расшиб совсем, что было в тех местах, где враги вслед затем высадились с 29 гребных судов прямо на Никольскую гору, на которую они взобравшись, начинали спускаться в город, осыпая пулями строения и людей, а вместе с тем бомбы, ядра, гранаты и проч. не переставали летать с эскадры в город и в Малую губу, где стоял пред входом в оную наш военный 42-пушечный фрегат „Аврора“ с орудиями по одному борту и другие суда. Неприятели предположили в этот день овладеть портом и военными судами непременно. Они овладели высотою горы так, что можно сказать, наш город был у них под ногами, в который они спускались в числе 900 человек против наших бывших тут около только 70-ти. Дошло до минуты решительной — русские из-под горы многих застрелили, а иные падали сами от пуль неприятельских. Но вдруг, по приказанию господина военного губернатора, стоявшего тут же в опасности под горою, команда с фрегата „Аврора“, живо взбежав на гору в другом месте, неожиданно явилась по кустам в пороховом дыме у неприятеля и ударила ему штыками в крыло так, что торжество врагов переменилось в отчаяние и, видя, что и прочие наши партии со всех сторон с криком „ура“ пардону им не дают, начали бросаться назад к гребным судам, но не по прежней дороге, а с такой высоты утеса, что другие без русских штыков расшибались о камни...» (5, с. 9 об.-10 об.).
После такого разгрома англо-французская эскадра вновь отошла к западной части залива, где под пушечную стрельбу стала хоронить своих убитых и ремонтировать корабли, а 27 августа вышла в море. При этом возле маяка были захвачены два наших судна — двухмачтовая шхуна, шедшая из Нижнекамчатска в Петропавловский порт со строевым лесом, и большое трехмачтовое судно Российско-Американской компании «Ситха», шедшее из Аянского порта с пассажирами, провизией, товарами и 150 пудами пороха.
В результате трех сражений с соединенным англо-французским флотом наши потери составили: убитыми — 36 нижних чинов и волонтеров; ранеными — 3 офицера и 75 нижних чинов. Кроме этого были взяты в плен 7 безоружных нижних чинов, шедших на лодке с грузом кирпича в порт по Авачинскому заливу. Причем, кирпич враг взял себе, а лодку бросил в заливе, предусмотрительно сняв с нее часть обшивки и сломав несколько шпангоутов. «...Из бывших на нем нижних чинов, одного унтер-офицера с женою и дитем отпустил в порт, дав ему для представления нашему начальству учтивую записку на французском языке от имени командующего соединенною эскадрою.
Хотя неприятели, кроме наших батарей, бросали в Малую губу, в город и за город множество бомб, ядер, картечей, малых рукометных ядер, гранат, конгревовых ракет, но всем этим вреда строению сделали мало, некоторые частные строения пробиты ядрами, пролетали сквозь две капитальные стены бомбы, но не разрывались и от пожара бог избавил. Прострелены пулями с горы в окнах казенных зданий стекла и железные крыши; у фрегата «Аврора» ядром пробило грот-мачту, да повредило несколько тут же в Малой губе два иностранных судна: одно — торгующего здесь американца, а другое — гамбургца, пришедшего кругом света с казенным провиантом.
Не менее того досталось и неприятелям. Суда их достаточно повреждены. По показанию пленных, английский контр-адмирал Прайс убит, а также несколько офицеров, в том числе предводитель десанта на Никольскую гору из знатной английской фамилии. У него найден план Петропавловскому порту и список бывшему с ним десантному войску. Те неприятельские офицеры, которых свои не успели утащить с поля сражения, похоронены нашими вместе с ихними нижними чинами, и сверх того, найдено несколько офицерских сабель, владельцев коих, вероятно, с поля сражения унесли, всех убитых офицеров насчитывается от 7 до 10, да нижних чинов не менее 350. Отбито у них знамя десантного войска и несколько оружия, утоплено ихних две шлюпки с людьми, четыре человека тяжелораненых взяты в плен из сожаления, которым и оказывается в госпитале попечение и медицинское пособие.
Страшен показался для здешних жителей неприятель, которого никогда не воображали видеть, но милостив бог. У каждого из их десантных были при себе: кубышка водки из кокосового ореха, кусок мяса, три сухаря, веревка для пленников и стружки для поджога. О каковом происшествии Вашему сиятельству имею честь донести. 6 сентября 1854 года. № 35″ (5, л. 11-11 об.). Из последующих донесений петропавловских чиновников видно, что отголоски военных событий того времени долго будут сказываться на мирной жизни жителей порта. Тот же окружной стряпчий докладывал, что 4 ноября 1854 г. матрос 47-го флотского экипажа Сенов нашел на земле неразорвавшуюся бомбу, оставшуюся после бомбардировки Петропавловского порта. Предположив, что это обычное ядро, матрос поднял ее и затем бросил опять на землю. При падении бомба взорвалась, убив осколками самого Сенова и ранив тяжело четверых и легко пятерых военнослужащих (5, л. 20-20 об.).
В донесении Петропавловского окружного исправника главному командиру портов Восточного океана от 8 июля 1878 г. говорилось о найденных 4 июля мещанином Иваном Сахаровым под водой недалеко от берега Авачинской губы двух медных пушек. Расследование показало, что обильно украшенные резьбой медные пушки были зарыты в песок в период Крымской войны, а место сокрытия впоследствии было забыто. И хотя изрядно поржавевшие орудия оказались не годными к использованию, начальство подало ходатайство о вознаграждении Сахарова (6, л. 532-532 об.).
Следующий блок выявленных документов посвящен теме увековечения памяти августовских событий 1854 г., а также награждению отличившихся защитников Петропавловского порта.
По ходатайству архиепископа Камчатского, Курильского и Алеутского Иннокентия и с одобрения генерал-губернатора Восточной Сибири Николая Муравьева 18 января 1858 г. императором было утверждено определение Священного Синода об учреждении 24 августа ежегодного крестного хода в память отражения англо-французского десанта. Крестный ход предполагалось начать молитвенной литургией на могиле павших воинов. Затем под колокольный звон отправиться со святыми иконами от Петропавловского собора по берегу до Сигнального мыса к бывшим батареям и оттуда подняться на Никольскую гору, к месту окончательного поражения врагов. Там, на вершине, предполагалось «...отправить благодарственное Господу Богу с коленопреклонением молебствие, с провозглашением Его Императорскому Величеству, всему Августейшему Дому и победоносному христолюбивому и всероссийскому воинству многолетия, а павшим на брани и скончавшимся от брани защитникам Петропавловского собора и порта вечной памяти... Затем продолжать во весь день колокольный звон» (7, л. 7-8).
Другим указом императора от 20 апреля 1859 г. было постановлено объявить ежегодно 24 августа все присутственные места и учебные заведения в Петропавловском порту «свободными от занятий» (7, л. 10 об.-11).
В период с 1855 по 1858 г. по ходатайству бывшего военного губернатора Завойко и «с высочайшего соизволения» были произведены награждения священников Петропавловского собора Георгия и Александра Логиновых, Михаила Коллегова, дьякона Феодосия Лаврова, дьячков Алексея Черных и Моисея Коллегова. За то, что Георгий Логинов во время бомбардировки города все дни проводил на батареях, рядом с командиром и, подвергая свою жизнь опасности, «был славным ему помощником в воодушевлении нижних чинов», он был награжден золотым наперсным крестом на Георгиевской ленте. Остальные священнослужители были награждены бронзовыми наперсными крестами, скуфьями. Также все получили медали на Георгиевской ленте в память Крымской войны (8, л. 19-19 об., 3-3 об., 7, 11-12).
Известно, что в числе волонтеров, участвовавших в отражении англо-французского десанта, находились ссыльнокаторжные. Один из них — Антон Говорущенко изъявил желание действовать наравне с волонтерами, был включен в третью партию стрелков и с начала открытия огня нес службу наравне с военными чинами. Наградой ему за заслуги стало освобождение от каторжных работ и разрешение выбрать себе место жительства по усмотрению (9, л. 8, 11-11 об.).
В августе 1882 г. был составлен «Список отставным нижним чинам, участвовавшим в обороне п. Петропавловска 24 августа 1855 года при нападении англо-французской эскадры», в который вписаны удостоенные наград герои: баталер Николай Ипатьев; матросы Игнатий Краснояров, Василий Байков, Федор Колинда, Андрей Кодошников, Ефим Ершов; пятидесятники Алексей Карандашев, Александр Томский; казаки: урядник Василий Крупенин, Влас Ордин, Матвей Миниохин, Иннокентий Неворотов, Манаков, Иван Пшенников, Михаил Большаков, Петр Корюкин, Дмитрий Тувалин (10, л. 82).
Из числа героев можно выделить пятидесятника Камчатской казачьей команды Алексея Степановича Карандашева. В фондах архива отложилось его прошение, поданное в том же году военному губернатору Приморской области с ходатайством о пенсии. Алексей Карандашев, находясь в рядах защитников Петропавловска при полевом орудии, был тяжело ранен в руку. Его жена Агафья Ивановна Карандашева во время боев находилась рядом с мужем. После боев Карандашев был уволен в отставку и удостоен знака отличия военного ордена 4-й степени (10, л. 83-83 об.).
Лишь спустя 20 лет, в период подготовки к празднованию 50-летия окончания Крымской войны, благодаря ходатайствам и рапортам чиновника особых поручений Клименова, Петропавловского уездного начальника Сильницкого вновь обратили внимание на бедственное положение оставшихся в живых героев обороны Петропавловска. «...Отставной 50-десятник Карандашев, например, 72 лет от роду, почти не владея левой рукой, ездит на шлюпке за 15 верст из с. Авачинского в г. Петропавловск вдвоем с женой, чтобы продать ведро ягод за 1 руб...» (11, л. 75-77 об.). Так в «Именной список ветеранов Петропавловского боя, происходившего 17-24 августа 1854 г.», составленный в 1902 г., было внесено 9 человек, которым назначена ежемесячная пожизненная пенсия:
«1. Отставной пятидесятник Михаил Иванович Юшин, 70 л., находился при уборке порта в зиму 1854 и 1855 гг.;
2. Отставной пятидесятник Николай Петрович Сысоев, 69 л., тоже;
3. Вдова отставного пятидесятника Агафья Ивановна Карандашева, 80 л., участвовала в исправлении земляных закрытий батареи, на которой сражался ее муж;
4. Отставной казак Константин Онуфриевич Краснояров, 73 г., участвовал в сражении, находился при полевой пушке, стоявшей на Кошке, где ныне сооружен памятник „Слава“;
5. Отставной казак Дмитрий Степанович Тувалин, 72 г., участвовал в сражении, находился в составе патрулей, охранявших мыс Сероглазку;
6. Отставной казак Иннокентий Дмитриевич Неворотов, 70 л., участвовал в сражении, был командирован губернатором Завойко в селение Ничики для вызова волонтеров;
7. Вдова крестьянина Аграфена Никитовна Тюменцева, 68 л., в дни боев мыла раненым белье в помещении, обстреливаемом неприятельскими снарядами;
8. Петропавловский купец 2-й гильдии Петр Николаевич Косыгин, 67 л., охранял собор и церков-ное имущество, под огнем неприятеля снабжал сражающихся разными припасами;
9. Мещанин г. Петропавловска Полуэвкт Иванович Бушуев, 68 л., под огнем неприятеля снабжал батареи провизией и разными товарами (11, л. 269-269 об.).
С каждым последующим годом ветеранов обороны Петропавловского порта становилось все меньше и меньше. Согласно ежегодным отчетам по выплатам пенсий на 1910 г. их оставалось всего трое...» (11, л. 478).
В заключение можно привести высказывание начальника уезда А. Сильницкого, точно характеризующее значение обороны Петропавловского порта в истории нашей страны: «...бессмертная защита Петропавловска, в которой приняли участие и жители этого малолюдного городка и камчадалы из внутренних острожков, не только доказала всему миру, что русские, даже застигнутые врасплох на наиотдаленнейшей малолюднейшей и дикой окраине Отечества вчетверо сильнейшим неприятелем, побеждают его с честью и славою, так свойственными русскому имени, но эта геройская защита немало споспешествовала графу Муравьеву-Амурскому в упрочении России на берегах Тихого океана, а с ним нынешнего и грядущего благотворного значения ее в судьбах человечества...» (11, л. 267-268).
1. Сергеев М. А. Оборона Петропавловска на Камчатке. М., 1954. 112 с.
2. Мухачев Б. И., Субботин Д. Т., Шарапов В. А. К истории обороны Петропавловска-на-Камчатке в 1854 г. // Исторический архив. 1959. № 2.
3. Пирагис А. П. Петропавловск-Камчатский. Петропавловск-Камчатский, 1986. 64 с.
4. Скрицкий Н. В. Крымская война. 1853-1856 годы. М., 2006. 416 с.
5. РГИА ДВ. Ф. 1053. Оп. 1. Д. 10. Л. 9-11об., 20-20 об.
6. Там же. Ф. 1. Оп. 2. Д. 701. Л. 532-532 об.
7. Там же. Ф. 244. Оп. 4. Д. 1. Л. 7-8, 10 об.-11.
8. Там же. Ф. 1009. Оп. 2. Д. 130. Л. 19-19 об.; Ф. 244. Оп. 4. Д. 2. Л. 3-3 об., 7, 11-12.
9. Там же. Ф. 87. Оп. 1. Д. 1105. Л. 8, 11-11 об.
10. Там же. Ф. 1. Оп. 4. Д. 512. Л. 82, 83-83 об.
11. Там же. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1677. Л. 75-77 об., 267-268, 269-269 об., 478.
Горчаков А. А. Из истории обороны Петропавловского порта в 1854 г. // Верные долгу и Отечеству: материалы XXVII Крашенник. чтений / М-во культуры Камч. края, Камч. краевая науч. б-ка им. С. П. Крашенинникова. — Петропавловск-Камчатский, 2010. — С. 102-107.